Психологи глубоко ошибаются, когда говорят, что совесть - это что-то, чему мы научились у общества. Совесть - не знание о морали, совесть - психическое явление, обладающее собственной волей. Совесть - создатель морали и цензор нашего поведения. Совесть - наш внутренний фарисей.

Не понимая природы совести, ни психолог, ни пациент не смогут решить психологические проблемы, связанные с ее угнетающим воздействием.

Нельзя относиться к совести, как к чему-то условному. Совесть является сущностью, имеющей собственные мотивы.
Многие современные исследователи сходятся на том, что совесть представляет собой автономный психический феномен, который возникает в результате травмирующего столкновения человеческой души с человеческим обществом. Своей природой и характером возникновения она тождественна психологическим комплексам, однако совесть возникает раньше других комплексов и имеет силу, способную сформировать вокруг себя целую виртуальную личность.
Совесть формирует моральный кодекс человека, помогающий ему адаптироваться к общественной игре, и следит за его соблюдением, но нередко совесть усложняет жизнь человека, проявляясь сопутствующим ей чувством вины и другими негативными эмоциями, вызывая серьезные проблемы экзистенциального характера.
Научный анализ сущности совести обычно начинается с рассмотрения этимологического значения слова "совесть" и выделения в нем приставки "со-" в сочетании сло словом "весть", что приводит к пониманию совести как совместного знания и признанию социальной обусловленности феномена совести. При этом под знаниями, связанными с понятием "совесть", имеются в виду моральные знания, т.е. знания норм и правил поведения, принятых в обществе.
Кстати, аналогичную этимологию имеет понятие "сознание" ("со-" и "знание"), совместное знание. И то, и другое понятие предполагают наличие третьего объекта - нашего настоящего "я", которому совесть является советчиком, а сознание - чем-то, что также может осознавать.

Когда настоящее "я" сталкивается с обществом, часть психической энергии "откалывается" от "я" и начинает жить автономно. Именно оно, учась у общества, копируя готовые образы, берет на себя функцию создания будущей личности - нашего виртуального "я", предназначенного для общественной игры. Этот обломок нашего "я" и есть совесть - комплекс комплексов, который думает за нас, решает за нас, вступает в противоречие с нашим настоящим бытийным "я".

Когда мы в возрасте от трех до пяти лет отождествляемся с нашей виртуальной личностью, мы начинаем воспринимать фарисея как собственное "я".

Разотождествившись, отобрав у фарисея энергию осознанности и направив ее на себя, мы становимся самими собой, входим в состояние бытийности, в котором внутренний фарисей парализован. Состояние медитации воспринимается как комфортное как раз по той причине, что оно временно разрешает экзистенциальный конфликт между "я" и внутренним фарисеем  - нашей совестью.