Они бывают большие, маленькие, сильные, слабые, зрелые, зарождающиеся – их множество. А о ком, по-вашему, это выражение – «Имя им – легион»? Кого изгонял Иисус из несчастных душевнобольных? Бесов, не так ли?

Кто же они такие, эти мифические бесы? Как выглядят? Похожи на козликов или рогатых поросят – шустрых, злобных, коварных. Почему мифология придала им устрашающий и вместе с тем забавный вид (вспомните средневековые гравюры и картины Босха)? Люди побаиваются их, но в то же время посмеиваются над ними. «Изыди! Чур меня!» – говорят, желая отделаться от наваждений, плохих мыслей, неприятных ситуаций. Некоторые люди привыкли в таких ситуациях креститься, плевать через плечо, стучать по дереву. Им кажется, что это помогает на время избавиться от негативной энергии. Так и есть, это приносит успокоение, но ненадолго. Ведь между прочим, тот же самый Иисус предупреждал: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого».

То есть сегодня решил жить новой жизнью, очистился от дурных мыслей, поборол лень и привёл в порядок текущие дела, а завтра снова пришло искушение, вернулись тайные желания, навязчивые мысли, страхи, ощущение вины – опять проявились комплексы… Знакомая ситуация?

Почему так? Да потому что, а как же иначе? Ведь у каждого существа бывает свой дом, и каждый стремится жить там, где ему уютно и комфортно. Комплексы – не исключение.

Кто же они на самом деле – эти странные сущности, которые так надолго прижились в нас, да ещё и друзей приводят?

Блейлер, работая со своим молодым ассистентом Карлом Густавом Юнгом, пытался исследовать эти феномены, иногда заставлявшие людей вести себя нелогично, а в некоторых случаях даже приводившие к развитию неврозов. Именно тогда учёные и стали между собой называть их для удобства комплексами – от латинского complex – сложное сочетание чего-либо.

Возможно, если бы Блейлер не был так занят проблемами шизофрении (за что ему большое спасибо от психиатров-потомков), он внёс бы немалый вклад в развитие теории психологических комплексов, но судьбе было угодно, чтобы возникновение термина навсегда связалось с именем его коллеги и соавтора Зигмунда Фрейда. Также немало работ по этой теме было опубликовано их последователями – вышеупомянутым Юнгом, который и дал понятию окончательное определение, и австрийским психологом Альфредом Адлером.

Что нам рассказали теоретики психоанализа, и о чём не договорили?

Начнём с того, каким же было первоначальное понимание слова «комплекс».

Из самого названия видим, что это группа, состоящая из элементов. Юнг говорил о комплексах, как о различных психических процессах, определённым образом связанных между собой. Травма, эмоциональный шок, по мнению Юнга, откалывает от психе (человеческого сознания) кусок, который в дальнейшем обособляется, начинает жить своей жизнью, как некое одушевлённое существо.

   Комплекс обладает бытийностью, определённой энергией, ведь он способен превосходить наши сознательные намерения. Иначе говоря, он не абстрактен, а имеет свое место в бытии, в условном пространстве психики. Мы чувствуем его силу и знаем, что он умеет причинять дискомфорт, душевную боль, – это один из его основных способов заявить нам о своём существовании.

   Карл Густав Юнг, который, к слову сказать, считал себя потомственным мистиком, воспринимал комплексы, как «осколочные психе», фрагменты личности, обладающие собственным сознанием. У каждого из них, по мнению учёного, есть свой характер и собственная память. Более того, Юнг был убежден, что эти маленькие «непослушные объекты» даже получают определённое удовольствие от своих проделок, то есть способны иметь психологические мотивы.

Да, это кажется невероятным, но они действительно ведут себя так, словно имеют собственное сознание, волю, мотивы… Не это ли дало повод шаманам манси, хакасов, селькупов, тунгузов, эвентов и других восточных народов утверждать, что у человека множество душ?

Так какими же мы должны их себе представлять?

Реальными, автономными, живыми – именно такими Юнг настоятельно рекомендовал своим коллегам воспринимать психические комплексы человека. Ведь ещё в его времена среди врачей и психологов наметилась тенденция пренебрегать этой проблемой, смотреть на неё, как на придуманную пациентом: мол, достаточно растолковать пациенту, что он просто «всё вообразил», чтобы защитить себя от некой пережитой травмы, и проблема решится сама собой.

На практике дело обстоит несколько сложнее. У комплекса действительно есть собственные мотивы, то есть за свою работу он что-то получает, имеет выгоду. Поэтому он никогда не бездействует, а старается как можно быстрее загнать человека в состояние зависимости, внушить навязчивые мысли, заставить страдать, бояться, чтобы получать от этого удовольствие. Эти его упорные, целенаправленные действия способствуют тому, что со временем у человека снижается чувство осознанной ответственности за свои поступки.

Запомните: комплекс – это не отвлеченное понятие; комплекс – это одушевленная сущность.

Неоднократно Юнг указывал на то, что нельзя недооценивать вред, который могут нанести комплексы, ибо зачастую они бывают непредсказуемы. «Комплекс является психической властью, которая противостоит сознательным намерениям, свободе сферы Я» – говорил он.

Опасность этих сущностей возрастает по мере ослабления нашей воли. В наиболее крайнем случае победы комплекса над человеком происходит полное отождествление человека с комплексом. Это то состояние, которое называют аффектом. Человек становится безумен, в этот миг он способен на любые действия, причем  память его никогда не сохраняет воспоминаний о происшедшем. В Средневековье для обозначения данного явления служило особое слово – «одержимость».

Таким образом, следуя теории Юнга, надо принять к сведению, что отношения с комплексами, если мы хотим научиться понимать их и контролировать, необходимо выстраивать с учётом их важного качества – автономности. Неразумно и ненаучно было бы воспринимать их как что-то, о чём после проведённого психоанализа можно будет просто забыть. Комплекс не развеется, как призрак, после того, как мы ему объявим: «Я тебя разоблачил и не боюсь». Он не исчезнет, даже если мы наведём на него луч света и назовём по имени. Он лишь изменит тактику, снова замаскируется и продолжит свою коварную игру.